Внешнеполитическое дежавю Ташкента

Показательно, что желание приостановить членство в ЕврАзЭС Ташкент окончательно оформил спустя несколько дней после того, как Евросоюз фактически отменил санкции, наложенные на правительство Узбекистана после майских 2005 года событий в Андижане. До Андижана Узбекистан строил свою внешнюю политику с преимущественной ориентацией на Запад, показательно дистанцируясь от России и региональных сообществ на постсоветском пространстве.

           В 1999 году, пережив интервенцию боевиков Исламского движения Узбекистана, проникших в Ташкентскую область через территорию Таджикистана и Кыргызстана, Каримов приостановил свое членство в Организации договора коллективной безопасности, заявив о практической бесполезности этой организации для безопасности стран региона.

    Опасное соседство с режимом талибов в Афганистане побудило его вступить в тесные партнерские отношения с антитеррористической коалицией США и НАТО и примкнуть к антироссийскому, по сути, сообществу ГУАМ - Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия, превратив его в ГУУАМ.    Но когда в политике Запада стали преобладать «оранжевые» тенденции, авторитарный лидер Узбекистана, опасаясь, что западные политические партнеры могут преподнести и ему неприятный сюрприз в виде какой-нибудь «солнечной» или «урючной» революции, начал искать сближения с Россией и Китаем. И заблаговременно вышел из ГУУАМ.

    Предчувствия, как говорится, его не обманули. США И ЕС резко осудили правительство Узбекистана за подавление массовых беспорядков в Андижане и последующую расправу над политической оппозицией, просчитавшейся в своих «цветных» ожиданиях. Зато Россия, заключив с Узбекистаном договор о стратегическом союзничестве и вслед за этим втащив его в ЕврАзЭС и ШОС, спасла Каримова от инициируемой Западом международной изоляции.

    В январе 2006 года, выступая на заседании ЕврАзЭС в Петербурге, где была удовлетворена заявка Узбекистана на вступление в эту организацию, Каримов объяснил свое решение «быстро меняющейся ситуацией на постсоветском пространстве» и необходимостью поиска совместных решений в обеспечении региональной безопасности. Вскоре Ташкент восстановил и свое членство в ОДКБ. Но уже тогда многие аналитики рассматривали присоединение Узбекистана к региональному экономическому сообществу как временный маневр, выступающий вынужденным «довеском» к союзу с Москвой. Прежде всего потому, что региональная интеграция в рамках ЕврАзЭС не вполне отвечала политическим амбициям и насущным интересам Ислама Каримова в его отношениях с ближайшими соседями.   

    Основная цель ЕврАзЭС, созданного в октябре 2000 года по инициативе Нурсултана Назарбаева, - формирование общих внешних таможенных границ, тарифов, цен и других составляющих единого экономического пространства. Однако подобная интеграция представляет известные трудности для государств, чьи политико-экономические системы основаны на разных принципах и обладают разными стартовыми условиями. В комментариях газете «Коммерсантъ» источник в МИД России высказал мнение, что Узбекистан может быть не доволен созданием Россией, Казахстаном и Белоруссией Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС. Однако на сегодняшний день Ташкент сам не завершил ратификации подписанных еще в 2006 году соглашений по общим таможенным тарифам, свободному перемещению людей, товаров и капиталов внутри единого пространства ЕврАзЭС. Экономические аналитики предполагают, что особенности государственно-регулируемой экономики Узбекистана далеко не готовы выдержать свободного движения товаров и денег со стороны прежде всего Казахстана, который в условиях общего рынка, будет доминировать над соседями. Но это противоречит политическим амбициям президента Каримова, оспаривающего у Назарбаева приоритет регионального лидера.

    Во время своего официального визита в Астану в апреле 2008 года Ислам Каримов категорически отрицательно высказался против инициируемой Назарбаевым идеи создания экономического союза центральноазиатских государств, в поддержку которых выступали Кыргызстан и Таджикистан.

    - Для того чтобы создавать союзы между государствами Центральной Азии, уровень экономического и социального развития, потенциал этих стран должен быть сравним, а политика и направления, которыми занимаются лидеры государств, должны быть не разноречивы», - заявил тогда президент Узбекистана. В общем смысле эта позиция относится и к региональной интеграции в рамках ЕврАзЭС, где Казахстану, Кыргызстану и Таджикистану при поддержке России удается находить общие подходы, иногда в противовес позициям Узбекистана.

                                                                Ход конем по голове

    Каримов попробовал радикально перехватить инициативу, в июне 2008 года предложив Дмитрию Медведеву объединить ЕврАзЭС и ОДКБ, поскольку, по его словам, обе организации «имеют очень схожую повестку дня, дублируют друг друга, и иногда ЕврАзЭС даже не может сформулировать повестку дня». Новый президент РФ, пока не установивший особого взаимопонимания со своим узбекским коллегой, ограничился лишь осторожным замечанием, что «различные формы интеграции служат взаимодействию государств» и пообещал обсудить это с другими партнерами по СНГ. Однако идея «таможенного союза на танках», по-видимому, не нашла никакого отклика среди глав государств, членов ОДКБ и ЕврАзЭС.

    Миссия удержать Узбекистан в орбите региональных сообществ и умиротворить амбиции Каримова, вероятно, была возложена на Владимира Путина, совершившего 1 сентября официальный визит в Ташкент, проходивший в обстановке исключительного дружелюбия. Однако добившись от своего «старого друга» принятия мировых цен на узбекский газ и гарантий дальнейших инвестиций «Газпрома», Каримов, очевидно, остался тверд в своих застарелых претензиях к ближайшим соседям по региону. Еще в августе, когда стало известно, что на посту председателя Межгосударственного совета ЕврАзЭС Владимира Путина на ближайшие два года сменит президент Таджикистана Эмомали Рахмон, дальнейшее членство Узбекистана в этой организации уже казалось маловероятным. В самом деле, о какой экономической интеграции или общем рынке смогли бы реально договориться лидеры двух государств, между которыми после двух лет номинального партнерства в одном союзе до сих пор нет даже регулярного воздушного сообщения, не отменен визовый режим и продолжаются пограничные стычки с применением огнестрельного оружия?   

    Наиболее сильным разочарованием президента Узбекистана от двухлетнего членства в ЕврАзЭС, наверное, стало то, что в рамках этой организации так и не удалось утвердить своих позиций по вопросам региональных водных ресурсов, от преимущественных прав на использование которых во многом зависит рентабельность сельскохозяйственного производства аграрной страны. Со времен СССР гидроэнергетический режим региона был организован так, чтобы водохранилища в Кыргызстане и Таджикистане, где формируется 90% регионального стока, в первую очередь накапливали воду, необходимую для орошения плантаций узбекского хлопка. Нынешние планы соседей по интенсивному развитию гидроэнергетики и строительству новых плотин, получившие одобрение и даже финансовую поддержку России, заставили Узбекистан апеллировать к международным водным конвенциям, определяющим права государств нижнего течения на трансграничные водные ресурсы без платы за воду. На прошедших 10 октября в Бишкеке встречах лидеров ЕврАзЭС и СНГ общая позиция России, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана фактически вынудила Узбекистан заключить соглашение по кризисному использованию региональных водно-энергетических ресурсов, отложив свои требования о признании Кыргызстаном и Таджикистаном трансграничного статуса Сырдарьи и Амударьи. Такой исход давних споров в условиях обостряющегося маловодья, уже заставившего правительство Узбекистана сократить производство хлопка и приступить к кардинальным реформам аграрного сектора, скорее всего, послужил ключевым моментом для очередного разворота во внешней политике Ташкента, вновь делающего основную ставку на Запад.

    

    Строго говоря, принятое 13 октября решение глав МИД Евросоюза отменить запрет на поездки в Европу для правительственных чиновников Узбекистана не является окончательным снятием санкций, наложенных после событий в Андижане. Еще осталось в силе эмбарго на поставку Ташкенту оружия и технологий, которые могут быть применены против гражданского населения. Новые факты преследования инакомыслящих и подавления свободы слова в Узбекистане побуждают госдеп США выражать озабоченность, а некоторых политиков Европы делать публичные предположения, что санкции могут быть возобновлены. Однако сегодня в это уже никто не верит.

    Снятие санкций ЕС практически было предрешено еще в январе 2008 года, когда Ислам Каримов, благополучно переизбранный президентом Узбекистана на третий, теперь уже семилетний, срок, отменил в стране смертную казнь и выпустил из тюрем многих известных диссидентов. Эти два шага до сих пор и во многом справедливо констатируются экспертами Евросоюза как свидетельство прогресса в области демократии и несомненного успеха избранной Западом новой политики «настойчивого диалога» в отношениях с Узбекистаном. Причем настойчивость на сегодняшний день можно понимать уже не столько как назойливые напоминания о правах человека, сколько как желание, при необходимости закрывать глаза на «частные случаи» их попрания. Факт остается фактом - Европа окончательно помирилась с Каримовым. Сменили гнев на милость и США, вооруженным силам которых Узбекистан хоть и не обещал пока возвращения на прежнюю базу в Ханабаде, но еще с весны предоставил транзит в Афганистан через аэродром Бундесвера в Термезе.

    В первых числах ноября состоялся первый после снятия санкций визит в Узбекистан главы государства, члена ЕС. Им оказался Георгий Пырванов, президент Болгарии - страны, у которой с Узбекистаном вообще-то не много общих экономических и политических интересов. Но это была символичная встреча, скорее всего, открывающая дорогу для предстоящих визитов правительственных делегаций и самого президента Узбекистана в страны Евросоюза. Наверное, прежде всего в Германию, за весь период существования санкций настойчиво лоббировавшую интересы Каримова в ЕС.

    Аналитики ожидают и решительных инициатив правительства Узбекистана по сближению с администрацией нового президента Барака Обамы, не отягощенного историей личных разногласий с Ташкентом. У Запада и США Узбекистан, вероятно, будет искать покровительства в решении своих самых насущных проблем - привлечении инвестиций, поддержки своего имиджа на международной арене и разрешения региональных разногласий по водным ресурсам.

    Несмотря на преимущественно символический характер визита, президент Болгарии не преминул, как бы от лица всего Евросоюза, задать президенту Узбекистана самые животрепещущие вопросы. Например, грубо говоря, не желает ли он рассмотреть возможность альтернативных маршрутов региональных энергопоставок, поддержав идею газопровода Nabucco. Каримов пока не стал обнадеживать Запад, заявив, что «Узбекистан продает газ только России» и прямые поставки газа в Европу сейчас не входят в его планы. Однако, как предупреждение в адрес России, подчеркнул, что впредь будет твердо настаивать на соблюдении рыночных механизмов в энергопоставках. Иными словами, все возможно, в зависимости от этих механизмов, то есть от цены на газ и выгодных инвестиций в разведку его новых месторождений.

    Приостановка Узбекистаном членства в ЕврАзЭС, возможно, пока служит больше демонстративным жестом, адресованным в первую очередь России. Чтобы побудить нынешнее руководство Кремля внимательнее относиться к интересам и амбициям Ташкента, в том числе региональным. Но, по мнению некоторых наблюдателей, очередной разворот внешнеполитического курса Ислама Каримова от России и ШОС в сторону Запада - дело ближайшего будущего. Некоторые эксперты даже прогнозируют возможность новой приостановки членства Узбекистана и в ОДКБ, на руководство которой Ташкент уже сейчас не особо оглядывается в восстановлении своих прежних контактов с НАТО.

    Независимый аналитик в Узбекистане Сергей Ежков считает, что в основе всей внешнеполитической стратегии Узбекистана остается балансирование на стыке интересов сверхдержав с попыткой извлечь максимальные выгоды из любой ситуации. В настоящее время Ислам Каримов «почувствовал готовность Запада окончательно сбросить фиговый листок борца за права человека» в обмен на реальное политическое, военное и экономическое присутствие в регионе и потому готов играть в новые геополитические игры.